Владимир Иванович Рыжих, старший научный сотрудник НАУ ЭРА,
кандидат филологических наук, доцент. Украина.
Участник конференции.
Сравнительный анализ грамматических категорий русского и арабского языков, выяснение сходств и различий в грамматических традициях двух языков. Анализ категорий частей речи, числа, рода, одушевленности, степень их соответствия новому мировоззрению.
Ключевые слова: арабский язык, русский язык, грамматическая категория, части речи, род, число, одушевленность.
На протяжении всей своей истории человек пытался познать себя, познать окружающий его мир, понять каким образом он появился на этой планете и как появились на Земле те многочисленные языки, которыми пользуется сегодня современное человечество. Ведущие филологи мира выдвигают различные версии происхождения языков, пытаясь понять закономерности тех преобразований, которые в них происходят, и выяснить, почему те или иные предметы, явления и понятия получили те названия, которыми мы пользуемся сегодня. В нашем мире появились сотни и тысячи словарей, в том числе этимологических, в которых анализируется происхождение различных слов. Такие труды помогают понять многие процессы, которые происходили раньше и происходят сейчас не только в области языкознания, но и в развитии всего человечества. Мы же попытаемся взглянуть на проблемы развития языков через развитие их грамматических категорий и выберем для исследования два языка: русский и арабский.
Сравнение этих двух языков представляет определенный интерес еще и потому, что они относятся к разным макросемьям: русский относится к индоевропейским языкам, а арабский – к афразийским языкам, которые еще недавно назывались группой семито-хамитских языков. Известно, что чем дальше отстоят два языка друг от друга по известной классификации, тем меньше мы обнаружим сходства между ними в лексическом составе и грамматическом строе. Анализ современного состояния этих двух языков, имеющийся в официальной науке, подтверждает эту закономерность, как на уровне лексики, так и на уровне грамматической традиции. В данной статье мы проанализируем состояние некоторых грамматических категорий этих двух языков не только на данном этапе, но и в процессе их развития.
Существенное различие между русским и арабским языками начинается уже на этапе выделения частей речи. В русском языке обычно выделяется десять частей речи: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, глагол, наречие, предлог, союз, частицы и междометия [1, С. 42]. Кроме этого, в качестве самостоятельных частей речи иногда выделяют причастия и деепричастия, и в этом случае число частей речи достигает двенадцати. А если учесть и некоторые другие претенденты на роль частей речи, то их число в русском языке перешагнет за два десятка. Следует отметить, что существует и обратная тенденция, направленная на сокращение количества частей речи. Такие грамматисты как Потебня А.А., Фортунатов Ф.Ф., Пешковский А.М. отрицали у числительных и местоимений наличие грамматических признаков, позволяющих выделить их в качестве самостоятельных частей речи. В этом случае количество частей речи сократится до восьми. А если проанализировать предложения таких исследователей, как Ж. Вандриес, проф. Кудрявский, проф. Курилович, акад. Фортунатов, то количество частей речи сократится до трех (имя существительное, имя прилагательное и глагол), а если объединить имя существительное с именем прилагательным в одну часть речи «имя», что предлагает сделать Ж. Вандриес, то останется только две части речи: имя и глагол [1, С. 43].
На этом фоне поражает стабильность выделения частей речи в арабском языке. Их всегда было три: имя, глагол, частицы [2, С. 116]. И в настоящее время нет никаких предложений по увеличению или сокращению этого списка. А самые оптимальные предложения по выделению частей речи в русском языке очень близки к тому, что уже давно существует в арабском.
Не менее интересным является сравнительный анализ в русском и арабском языках категории числа. В русском языке в настоящее время выделяется два числа: единственное и множественное. В арабском языке активно употребляются три числа: единственное, множественное и двойственное [2, С. 148]. Те, для кого русский язык является родным, в большинстве своем не могут даже представить двойственное число в своей грамматике. В их сознании уже давно утвердилось понимание того, что число, как грамматическая категория, может быть только единственным или множественным. И действительно, так ли необходимо в языке двойственное число? Все явления в нашем мире раскладываются на противоположности, например: свет и тьма, верх и низ, левое и правое, внешнее и внутреннее, свобода и тюрьма, северный полюс и южный полюс. Попробуйте в эти пары вставить что-то третье. Не получится. А если мы что-то и предпримем вопреки этому порядку, то нарушится равновесие. Так что дуализм – это реальность нашего мира, которая присутствует на каждом шагу. А любая реальность должна отражаться и в языке. Вот поэтому наличие двойственного числа естественно и даже необходимо. А как же русский язык существует без этой, как оказалось, очень необходимой категории? Грамматический строй русского языка в отличие от арабского находится в постоянном развитии: что-то утрачивается и что-то появляется. Было в русском языке и двойственное число. Практически в любом исследовании древнерусского языка упоминается о наличии двойственного числа.
Известный французский лингвист Мейе А., который исследовал древнейшее состояние славянских языков, пишет: «В общеславянском языке двойственное число употреблялось регулярно. Древнейшие памятники представляют в соответствующих случаях постоянное и строгое употребление окончаний двойственного числа; однако с течением времени эта категория утрачивается: в русском языке известные отклонения в употреблении двойственного числа показывают на его исчезновение, по крайней мере, с XIII века. …Исчезновение двойственного числа происходило постепенно и оставило во всех языках обильные следы, морфологические и синтаксические. Славянские языки вместе с литовскими являются единственными индоевропейскими языками, где двойственное число сохранилось так долго». [3, C. 260].
Наш современник, доктор филологических наук Жолобов О.Ф. упоминает о том, что в праславянском употреблении древнерусская структура двойственного числа включала пять разновидностей форм: свободное дв.ч., связанное дв.ч., местоименно-глагольное дв.ч. в диалогической речи, дв. ч. в конструкциях с двумя именами и конгруэнтное дв.ч. [4, С. 205]. Такое описание свидетельствует о том, что двойственное число в древнерусском языке было представлено даже подробнее, чем в современном арабском.
В качестве примеров употребления слов в двойственном числе Жолобов приводит «рукама», «рогама», «два тура», «два лоси». [4, С. 100]. Похожие примеры приводят и другие авторы, исследующие категорию двойственного числа.
По нашему мнению, к остаткам двойственного числа, которые сохранились в современном русском языке, следует отнести также группу имен существительных русского языка, которые употребляются только во множественном числе. Такие слова, как «сани», «ножницы», «очки», «штаны», «шорты», «брюки» вероятнее всего также следует отнести к остаткам двойственного числа, которое было когда-то в древнерусском языке, т.к. все эти слова обозначают предметы, в составе которых явно обозначены два одинаковых элемента. Кроме этого, необходимо отметить, что окончание таких слов на «-и, -ы» похоже на окончание арабских слов двойственного числа после усечения буквы «н», что часто происходит в таких словах при образовании определенных синтаксических конструкций, а в таких словах, как «сани», и «штаны» эти окончания полностью совпадают. Во всяком случае, предположение о том, что перечисленные выше имена существительные являются дошедшими до нас формами двойственного числа и при этом каким-то образом связаны с арабским языком, заслуживает особого внимания.
Следующей грамматической категорией, которую необходимо рассмотреть, является категория одушевленности. В русском языке к этой категории относятся имена, обозначающие людей, животных, птиц, рыб и т.д. В арабском языке к одушевленным относится только то, что связано с Человеком, а к неодушевленным – все остальное. «Согласование слов зависит от того, обозначает ли данное имя лиц или не обозначает» [5, С. 120]. Такое распределение имен в категории одушевленности-неодушевленности соответствует миропониманию научной школы предшественников НАУ ЭРА, в которой говорится о наличии в природе трех основных программ, базирующихся одна на другой: Программы Мироздания, Программы Жизни и Программы Эволюции Разума [6. С. 223, 252]. Развитие Человека определяется Программой Эволюции Разума, а к Программе Жизни относится весь животный и растительный мир. Именно по этому принципу и произошло в арабском языке разделение имен между одушевленными и неодушевленными, что еще раз подтверждает неразрывную связь процессов, происходящих в природе, с развитием языка. В русском языке разделение имен на одушевленные и неодушевленные произошло по принципу «живой-неживой», при этом растения попали в разряд «неживых», а ведь они тоже созданы по Программе Жизни. Таким образом, возникает много вопросов, связанных с критериями, по которым произошло деление имен на одушевленные и неодушевленные. Но всегда ли так было в русском языке? – Оказывается, нет. Исследования в области древнерусского языка показывают, что категория одушевленности-неодушевленности в русском языке прошла в своем развитии три этапа. Ее наличие в древнерусском языке было зафиксировано по совпадению форм родительного и винительного падежей для единственного числа в именах мужского рода и для множественного числа для всех трех родов. «Старославянские памятники отражают начальный этап развития этой грамматической категории. Форму родительного падежа в значении винительного в старославянском языке обычно получали в единственном числе только существительные мужского рода, обозначавшие лиц общественно полноправных…, а также имена собственные мужского рода» [7, С. 185]. Таким образом, в категорию одушевленных вначале попали только имена, обозначавшие лиц мужского рода, и зафиксировано это примерно в XIII веке. Лишь с конца XV века к одушевленным стали относить и имена, обозначающие лиц женского рода. И только в XVII веке, когда к этой категории стали относить имена, обозначающие животных, категория одушевленности-неодушевленности оформилась в том виде, в каком она существует сегодня [8, С. 210]. Поэтому можно сказать, что непосредственно перед XVII веком категория одушевленности-неодушевленности в русском и арабском языках по составу имен практически совпадала. Сравнивая эту категорию в русском и арабском языках нельзя не отметить еще один аспект. Поскольку в арабском языке к одушевленным относят только имена, обозначающие Человека, то и для ее обозначения вместо «одушевленный» и «неодушевленный» используется термин «лицо» и «не лицо». Именно эти термины используются практически во всех учебниках арабского языка, предназначенных для русскоязычного читателя. В арабской грамматической традиции вместо терминов «одушевленный» и «неодушевленный» используются термины, которые при более точном переводе имеют значение «разумный» и «неразумный». И здесь снова приходится констатировать, что эти арабские грамматические термины в большей степени соответствуют миропониманию научной школы НАУ ЭРА, чем термины, используемые в грамматике русского языка.
Следующая грамматическая категория, которую целесообразно исследовать, категория рода. В русском языке имеется три рода: мужской, женский и средний. В арабском языке их только два: мужской и женский. Во всем в природе мы видим мужское и женское начало: человек, животные, растения. А поскольку третьего не дано, то следует признать, что арабская грамматическая традиция в данной категории в большей степени соответствует состоянию вещей в природе, чем грамматический строй русского языка. Вместе с тем, следует отметить, что в арабском языке имеется группа имен, которые могут согласовываться как по мужскому, так и по женскому роду, но, во-первых, таких имен немного, и они обычно приводятся отдельным небольшим списком [9, С. 938], а, во-вторых, ни один арабский грамматист не пытался выделить эту группу имен в отдельную категорию и назвать ее средним или еще каким-либо другим родом.
История развития грамматического рода в русском языке не позволяет отметить полное сходство с арабским языком на каком-то этапе, как это было с другими грамматическими категориями, однако одну интересную тенденцию можно отметить. Средний род в отличие от мужского и женского на протяжении развития этой категории постоянно проявлял неустойчивость, и имена среднего рода переходили в мужской или женский. «Наиболее значительным событием в истории рода является разрушение (а местами, возможно, и полная утрата) категории среднего рода с переходом существительных этого рода обычно в женский, а кое-где (реже) в мужской род, имевшее место главным образом в южновеликорусских и частью в переходных говорах» [8, С. 207]. Таким образом, и в грамматической категории рода в русском языке намечалась тенденция сближения по составу с арабским языком, однако эта тенденция не получила должного развития.
Сравнивая грамматические традиции русского и арабского языков, следует отметить, что на фоне постоянных изменений, происходящих в исследуемых грамматических категориях русского языка, арабская грамматическая традиция поражает, прежде всего, своей стабильностью и большей степенью соответствия Программе Эволюции Разума. За все время существования арабского языка его грамматический строй не изменялся: те грамматические конструкции и понятия, которые описаны в самых первых трудах по грамматике, сохранились до сих пор и в современном арабском литературном языке. Русский язык в течение всего периода его существования активно развивался: существенно изменился грамматический строй, значительно обогатился лексический состав. Хорошо это или плохо? Наверно, исчезновение каких-то грамматических категорий негативно отразилось на грамматике, но нельзя не отметить и другие свойства русского языка. Вот как об этом пишет классик французской литературы Проспер Мериме: «Богатый, звучный, живой, отличающийся гибкостью ударений и бесконечно разнообразный в звукоподражаниях, способный к передаче тончайших оттенков, наделенный, подобно греческому, почти безграничной творческой мыслью, русский язык кажется нам созданным для поэзии» [10, С. 9]. Хочется вспомнить слова еще одного известного деятеля культуры XX века, художника и философа Н.К. Рериха, который писал: «Не удивительно ли, по-русски слово мир единозвучно и для мирности и для вселенной? Единозвучны эти понятия не по бедности языка. Язык богатый. Единозвучны они по существу. Вселенная и мирное творчество – нераздельны» [11, С. 159].
Почти все исследуемые здесь грамматические категории русского языка на определенных этапах совпадали по составу с соответствующими категориями арабского и, судя по результатам исследования, древнерусский язык обладал многими важными и необходимыми качествами, которые в процессе развития были утрачены. Причины этих процессов скрываются, безусловно, не столько в самом языке, сколько в тех негативных процессах, которые происходили в нашем обществе и на планете в целом, т.к. на каждом этапе развития язык соответствует уровню развития цивилизации. Исходя из тех многочисленных совпадений, которые обнаруживаются между древнерусским и современным арабским языками в грамматической традиции, можно предположить существование единого источника, который и определил возникновение и развитие языков на нашей планете. Этот же источник, безусловно, определит и язык общения в следующем мире, но каким будет этот язык, какими качествами он должен обладать, не пора ли понять, какие свойства языка следует сохранить, а от каких избавиться, и можем ли мы уже сейчас повлиять на эти процессы? Не пора ли начать дискуссию по этому вопросу с целью определения основных направлений, по которым должен развиваться русский язык, чтобы не повторить те ошибки, которые уже совершили?
Список литературы: